Австралийский писатель Говард Мёрфет в своей автобиографической книге «Огни дома» писал: «Появление на свет моей маленькой сестры прежде всего привело к тому, что я почувствовал себя взрослым и стал помогать отцу в любой работе на ферме (Говарду на момент рождения сестры исполнилось четыре года- прим. авт.). Моя мать восприняла это с некоторой тревогой и как-то сказала отцу: “Помни, что он еще ребенок”. Но я уже считал себя взрослым, и мой отец, похоже, с этим соглашался. За пять лет он научил меня пользоваться всей фермерской техникой… Когда мне было лет одиннадцать, у меня появилось огромное желание кататься на велосипеде. Если бы он у меня был, я мог бы ездить далеко в поля или даже в деревни …Мой добрый отец вполне мог позволить себе покупку велосипеда, но по какой-то причине, известной только ему, он сказал, что я сам должен заработать деньги на велосипед. «Как же я смогу заработать?» — спросил я. Он подумал с минуту и сказал: “Ты можешь ловить кроликов, которые роют ходы под изгородью между выгоном в тридцать акров и кустарником». Я ничего не ответил, но сама мысль об этом обрушилась на меня как страшный приговор. Для мальчика у меня было слишком мягкое сердце».
Мёрфер описывает свое детство, которое пришлось на начало прошлого столетия, однако в отношении семейных правил «взросление» старшего ребенка при рождении второго и следующих детей достаточно распространенное явление. Первый ребенок всегда реагирует на изменения эмоционального баланса в семье, а рождение братьев, сестер как раз и есть такое изменение. Родители оказываются слишком заняты, чтобы отношения со старшим внешне не изменились и в общении с первым ребенком остались те ритуалы, к которым он привык и которые ему нравятся. Чаще всего этого как раз и не происходит. Ребенок пытается заслужить внимание и вернуть свой статус через новые обязанности и ранее взросление, и поддерживает родителей в том, чтобы он выполнял их функции.
Другие ситуации, при которых ребенок становится взрослым слишком рано, это:
В результате событий, связанных с потерей или разлукой, оставшийся родитель может начать компенсировать ситуацию с помощью своего ребенка, принуждая его взять на себя свои взрослые обязанности, при том, что ребенок недостаточно зрел, чтобы с ними справиться.
Деятельность, занятия, обязанности ребенка это источник развития его психики, вопрос только в том, какая именно деятельность является ведущей, а соответственно и каковы его полномочия, обязанности. Ведущей не может стать любая деятельность, которой ребенок отдает много времени и сил. На каждом возрастном этапе он получает возможность наиболее интенсивно развиваться в определенном виде деятельности: до начала школы — играя со сверстниками, в 6-12 лет — в учебной деятельности, в подростковом возрасте — в общении со сверстниками, в возрасте 16-18 лет — при подготовке к будущей профессии.
Однако чаще мы можем наблюдать, что в психологическом смысле в результате изменений в семье ребенок оказывается зажатым изменившейся иерархией, которая может увековечить его статус ведущего «взрослого», при этом не связанного властью, но несущего ответственность и чувство вины тех, кто несправедливо воспользовал¬ся ситуацией.
Попытки использовать ребенка, чтобы заполнить пробел, оставленный кем-то из родителей из-за развода или смерти, разлуки, не позволит ребенку быть ребенком, но именно это должно быть приоритетом, независимо от того, что происходит в жизни взрослых членов семьи.
Для ребенка создается небезопасная среда, если:
Последствия для ребенка в этих случаях это не обязательно видимые изменения во всем его поведении. Как раз по поведению ребенка невозможно объективно представить себе психологическую картину его истинной реакции. Наиболее распространенная ошибка родителей заключается в том, что тяжесть психической нагрузки понимается по бросающимся в глаза симптомам у ребенка (посмотрите, у него все хорошо, он играет, занимается, и выглядит довольным).
В тот момент, когда родителю необходимо проинформировать ребенка о предстоящих или произошедших изменениях в семье, он чувствует себя виноватым, особенно если это связано с потерями, разводом или разлукой, ему хочется уйти от ответственности, пожалеть себя, обвинить других. В результате происходит обмен ролями, где родители выступают в роли детей, а дети в роли критикующих и берущих на себя бремя ситуации взрослых. Ребенку таким образом дается право выносить решения, и это в тот момент, когда он так сильно нуждается в том, что ему «разрешили» оставаться ребенком.
Когда родитель думает, что он что-то «отнял» у ребенка, причинил боль, он стремится по возможности исправить положение, чтобы реально уменьшить собственную вину. Но если он просто не в состоянии выносить саму мысль о том, что он причастен или виноват, он будет отрицать причиненное им страдание ребенку. Вместо того, чтобы встать на позицию «мне очень жаль, что так получилось, и я должен что-то предпринять, чтобы улучшить положение», родитель может начать избегать, скрывать свою вину и перекладывать ее на ребенка.
Ответственность за вину — особенно касается ли это развода, разлуки, смерти, финансовой ситуации, — это ответственность родителя за причиненную ребенку боль. И это и является важным условием преодоления изменений в семье и сохранения статуса ребенка для его благополучного развития.
Стресс и ребенок: как помочь справиться
Дети часто не могут сказать нам, что они чувствуют, они не знают, как описать, не могут понять собственных состояний или даже боятся их. Дети, как правило, демонстрируют свое напряжение через поведение. Если вы заметили, что ваш трехлетний ребенок плачет чаще, чем обычно, или восьмилетний вдруг начал драться, грубить, — таким образом они могут предупреждать вас о чем-то важном, что с ними происходит.
Дети по-разному реагируют на стрессовые события и ситуации — некоторые могут постоянно плакать, другие замыкаются, становятся подавленными, избегают общения. Детям нужна помощь в том, чтобы научиться справляться с напряжением, которое они чувствуют из-за стресса. Один из способов это признание своих чувств и их проявлений — так ребенок узнает, что у него из-за стресса может начать быстрее биться сердце или ему становится жарко и хочется себя пожалеть или спрятаться, и что нормально при этом испытывать злость, гнев, бояться или ощущать себя одиноким.
Как мы можем говорить с детьми о своих страхах и проблемах? Как мы можем достучаться до них, чтобы они знали, что мы их понимаем? Как им показать, что они найдут у нас утешение? Отличный ответ в таких случаях это терапевтические истории. Например, вы придумываете историю, где персонаж может быть маленьким эльфом, которого беспокоят те же проблемы, что и ребенка. По сюжету он находит выход, решение волнующих вопросов, представляющих интерес для ребенка. Когда ребенок слушает подобную историю, он в состоянии идентифицировать себя с героем. Кто-то другой прошел через то же, что и он, — это очень успокаивает ребенка. Это также позволяет детям узнать, что вы понимаете их чувства.
Рассказывая историю, также предоставляется возможность общения с детьми. Если вы не знаете, как дети себя чувствуют, вы можете задать вопрос: «Что больше всего беспокоит эльфа?» Ответ, который дает ребенок, будет прямым отражением его собственных страхов или гнева. Эта информация может быть очень правдивой, потому что дети весьма проницательны, когда используют символические системы образов, и это будет отображать их внутренний мир.
Ребенку поможет также чувство контроля, если составить план игровых мероприятий и через игру, деятельность отражать свои переживания. Рисование, кукольный театр, групповые игры позволят детям продумать и обозначить свои чувства.
Убедите ребенка, что происходящее не связано с ним, это не вина ребенка. Дети часто считают, что это их плохое поведение вызвало то или иное событие в жизни родителей. Они склонны брать на себя ответственность за ситуации взрослых.
История детства
Примерно до 19 века ребенок, едва окрепнув физически, смешивался со взрослыми, разделяя с ними работы и игры, становясь из малыша сразу маленьким взрослым. Семья не осуществляла и не контролировала передачу ценностей и знаний, социализацию ребенка. Пребывание в семье и обществе в качестве ребенка было слишком коротким и незначительным, существовало поверхностное восприятие ребенка. Если он умирал в этот период, а детская смертность была очень высокой, на это не принято было обращать слишком много внимания. Взрослые не могли сильно привязываться к тому, что считалось возможной скорой потерей. Никто не думал, что ребенок уже заключал в себе человеческую личность, так как мы относимся к нему сегодня. Такое безразличное отношение было следствием демографической ситуации и продолжительности жизни в то время. Это демонстрирует ту огромную разницу, которая есть между нашим нынешним пониманием детства и тем, как его понимали до демографической революции. Ребенок в каком-то смысле оставался анонимным, его психологические, эмоциональные потребности были нивелированы. Если же он выживал, то его дальнейшая жизнь была все равно вне семьи. Эмоциональные потребности ребенка на протяжении многих тысячелетий в истории цивилизации не признавались и отрицались воспитывающим его взрослым, и ребенок — его психика, его тело, его жизнь -использовался для разрешения внутренний эмоциональных трудностей самого взрослого.
К 20 веку происходят существенные изменения, роль воспитания теперь иная. Семья организуется вокруг ребенка, и придает ему такое значение, которое исключает его анонимность, потеря ребенка это большое горее, становится невозможным рожать детей слишком часто, возникает необходимость ограничить их количество, чтобы лучше заботиться о них. Период детства стал восприниматься как этап развития, уникальный по своим психологическим и эмоциональным потребностям. Сегодня родители сопереживают физическим и эмоциональным потребностям ребенка и направляют свои действия для их удовлетворения. Детей не бьют и не ругают, им прощают, если они в состоянии стресса устраивают истерики. Такой стиль воспитания требует огромных затрат времени, энергии и общения с ребенком, особенно в первые годы его жизни, потому что помочь ребенку решать свои ежедневные задачи невозможно, не отвечая на его вопросы, не играя с ним, не разбираясь в причинах его эмоциональных сложностей.
consulty.ru